Записки на планшете. Он

— Бонжур, мадам. Желаю вам хорошего дня, — говорит он, открывая передо мной тяжелую дверь в метро. На его лице неизменная улыбка, причем совершенно искренняя. Он не портье, не работник метро и даже не распределитель бесплатных утренних газет. Он — БОМЖ.

Почти каждое утро он здесь, на своем «посту» — одной рукой придерживает дверь, в другой держит чистый бумажный стаканчик для подаяний. Ты, по желанию, можешь бросить монетку или просто пройти, поблагодарив.

Следует сказать, что у меня двоякое отношение к подаяниям. У меня до сих пор вызывают неприятное ощущение люди, скажем так, «ставшие нуждающимися по собственному почину». В смысле, рука не поднимается подать человеку, который просит подаяния с целью «не платить государству налогов, пребывать пожизненно на социальном пособии и пользоваться всеми благами общества, ничего не дав этому обществу взамен».

Был опыт общения с таким товарищем, который просил деньги у водителей, останавливающихся на красный свет на перекрестке... и очень сожалел, что не может купить себе катер: «Деньги-то есть (это у безработного, живущего на подаяния!), да вот налоговые инстанции заинтересуются». Такому копейки не подам.

Те же, кто волею судеб и стечением обстоятельств оказался в положении незавидном и вынужден зарабатывать себе на хлеб насущный, прося милостыню, вызывают сочувствие. От тюрьмы, да от сумы...

Он, тот у двери, - из последних, из этих «волею судеб»… Его одежда изрядно поношена и застирана. Но застирана… Он всегда очень чистый. От него никогда не исходит неприятных запахов. Плохо пострижен, но пострижен… Он старается следить за собой. И даже кажется где-то гордится этим фактом.

Честно «отрабатывает» летящие в стаканчик монетки, придерживая дверь для проходящих, и всегда обезоруживающе любезен и приветлив.

У меня к нему почему-то очень трепетное отношение. По какой-то причине он напоминает мне моего отца. Они совершенно не похожи, ну разве что примерно одинакового возраста. И вот одна мысль, что он годится мне в отцы… Денег я не печатаю, но в моем кармане всегда найдется монетка для него.

Я с удовольствием отвечаю на его приветствие: «Спасибо, месье. Вам того же.»

Несколько недель назад я сильно повредила себе ногу. Пришлось носить специальный «сапожок». Нужно было видеть выражение его лица, когда он заметил меня ковыляющую. Сострадание, сожаление, беспокойство… Он поспешил помочь мне спуститься с последней ступеньки: «Ай-ай-ай, как же так, моя маленькая мадам. Нужно быть осторожней. Берегите ноги, мадам. Они вам еще долго пригодятся».

Меня умилил не столько тот факт, что меня назвали «маленькая мадам», сколько то, что у этого человека столько сострадания.

Что случилось в его судьбе? Что привело его сюда, к этой двери в метро? Что толкнуло его в нужду? Я никогда не осмелюсь спросить его об этом.

Теперь он всегда интересуется моим здоровьем и желает мне поскорей окончательно поправится.

— Всего вам доброго, мадам. Хорошего дня.